17 мая, вечер над Москвой — как обычно, плотный: огни, движение, небо с налётом усталости. Где-то на высоте 3650 метров, между облаком и реальностью, Airbus A320 рейса SU-1689 из Омска взял курс на посадку. Всё шло вежливо и по расписанию: посадочные ремни застёгнуты, у кого-то доигрывает фильм на планшете, стюардесса завершает инструктаж, когда у самолёта вдруг стало на один двигатель меньше, чем положено.

Техника — дама с характером. Особенно когда речь идёт о двигателях, способных держать в небе почти 80 тонн железа, топлива и человеческих переживаний. Первый двигатель решил, что вечерний отдых — это тоже право. Просто взял и заглох. Без прелюдий, без предупреждений. 

Сложно представить эмоциональное состояние пассажиров и экипажа, но я попробую, дело было так…

Случай в воздухе

Летели мы из Омска в Москву, культурно и даже, можно сказать, с надеждой. Кто на заработки, кто на родину, кто — так, из интереса. Всё шло чинно: чай с пакетиком, не шумим, ремни пристёгнуты. И вдруг — как бы это сказать не технически, а по-человечески — бах, и, как выразился один мужчина с седыми висками, «что-то заглохло».

Заглохло, как выяснилось, не что-нибудь, а сам двигатель. Первый. А их, к слову, всего-то два.

Пилот, видный человек, не растерялся. Говорит: мол, Pan-Pan, то есть, если перевести с авиационного — «не всё плохо, но уже очень даже нехорошо». Это, конечно, не Mayday, но и не «передайте привет маме». Диспетчеры в Шереметьево — народ закалённый, сразу синий код включили. Это не цвет настроения, а специальная тревога: «ждите, ребята, гости с одной силовой установкой».

Мы в этот момент как бы летим. Уже как бы и к земле ближе, а крыло с одной стороны как бы веселее работает, чем с другой. Мол, живой двигатель старается, за двоих тащит. Что для самолёта, как и для человека с двумя ногами, конечно, не смертельно. Но, согласитесь, бежать с одним ботинком — не та же радость.

Через десять минут (очень, кстати, длинных минут) мы сели. Люди захлопали. Один мужчина даже перекрестился.

Самолёт потом отвели в сторонку. Сказали, мол, всё, RA-73175, ты отлётался на сегодня. Приедут, посмотрят, заведут комиссию. Росавиация с лупой придёт — что у тебя, братец, там внутри щёлкнуло не вовремя.

И вот я что думаю, граждане: самолёт — дело хорошее. Быстро, культурно. Но как-то неспокойно, когда что-то в нём глохнет. Особенно на высоте 3650 метров. 

В общем, всё хорошо, что хорошо кончается. Но, как говорится, хорошо бы, чтобы оно и не начиналось.

Автор Родион Шестипятов.

Читайте нас в Telegram